Продолжение повести Мы не хотели умирать: незабываемые 380 дней Н.Ф. Петрова
Воспоминания Н.Ф. Петрова о Великой Отечественной войне ч.5 (публикуются впервые)Продолжение повести «Мы не хотели умирать: незабываемые 380 дней» Н.Ф. Петрова.
...Ровно в 8:00 дали залп «Катюши», затем начали бит минометы и артиллерия – так началась артподготовка, обработка немецких траншей. Немецкий передний край окутался в черный дым. И немецкая артиллерия начала отстреливаться, чувствуя, что мы пойдем в наступление. Артподготовка длилась 1 час, по переднему краю, затем огонь перенесся вглубь обороны немцев. Нам дали приказ открыть пятиминутную ружейную пулеметную стрельбу по немецким траншеям и наступать. С криком «Ура!» выскочили мы из траншей и побежали в проходы минные, указанные нам до наступления. Я, старший сержант Латынов и боец Обраменко Андрей выбежали сильно вперед и по нам начал бить немецкий пулемет, а мины рвались позади нас, сотрясая землю. Когда мы оказались на возвышенности, по нам слева начал бить крупнокалиберный пулемет из дзота. Старший сержант Латынов, бежавший от меня справа, схватился за грудь, и сделав полуоборот, упал. Пуля попала ему прямо в сердце, я потом осмотрел его. Слева бежавший боец Обраменко, остановился и присел. Я заметил, что у него из шеи шла кровь с пеной, пуля пробила артерию, он, мучаясь, ползал по снегу. Я, пробежавши метров 20 вперед, заметил, как немцы обеспокоенно бегали по траншее, а заметив меня открыли огонь из автоматов. У моих ног вспылил снег, немцы пристреливались ко мне, рядом была воронка из-под мины, миной только снег раскидало, и я в эту воронку и залег, ожидая солдат, чтобы ворваться в немецкие траншеи. Я видел, как они бегают по траншее, я мог бы по ним очередью дать, но у меня не было автомата, кроме ружья ПТР.
Кругом было много раненых и убитых наших бойцов. А мне пришлось лежать у немцев на виду, как на тарелке. Позади меня полз пулемётчик с установкой пулемета на лыжах: головой толкает пулемет немного и ползет ко мне поближе. Так он делал несколько раз, но снайпер, заметив его, убил. Я сначала думал он отдыхает, а он так и не поднялся, уткнувшись головой в снег.
Наблюдая за пулеметчиком, я не заметил, как подполз ко мне лейтенант командир взвода автоматчиков, раненный в руку выше локтя, говорит мне перевяжи рану. Я зубами порвал рукав маскхалата, фуфайку не мог порвать – ножа не было, и перевязал рану. Он пополз в тыл, и его тоже снайпер снял недалеко от меня.
Когда я лежал в воронке из-под мины, мина раскидала только снег, земля была стылая, окопаться нельзя было, и я решил из снега сделать бруствер впереди себя, тут меня и заметил снайпер немецкий и попал пулей в черенок лопатки около самой руки, когда я выкидывал снег, и я не стал больше шевелиться, чтобы он подумал, что убил меня и бить по мне не стал. Пролежал я до темна. Когда лежал, думал, вдруг немцы в плен захватят, решил не сдаваться, две гранаты противотанковые есть, в случае чего их и себя подорву. Злость взяла, за товарищей обидно стало, в такой момент и жизни не пожалеешь.
Бой утих, наступление сорвалось из-за не уничтоженных дзотов. Начало темнеть, я решил отползти к нашим траншеям, остерегаясь попасть на противопехотные мины. И вот тогда я и увидел, что убит пулеметчик, лейтенант и еще много бойцов лежит убитых, за каких-то несколько минут, немцы убили много наших. Обидно стало, что я один и не могу отомстить за своих товарищей, бежавших рядом со мной...