Рекламный баннер 728x90px main1
Рубрика "Газета "Увинский колхозник" пишет..."
Рубрика "Газета "Увинский колхозник" пишет..."
Представляем вашему вниманию статью "О тех, кто рядом. Живет на селе солдат" в газете "Путь Октября" от 28 февраля 1989 года /https://vk.com/uvagazeta/.
Нигде, никогда, ни с кем не делилась я этими, думами, размышлениями, которые вот уже много времени вынашиваю в себе. Да и, собственно говоря, в этом ведь нет ничего нового. Только вот боль и вина с годами не уменьшаются, а усиливаются. Еще лет десять назад в День Победы (только в этот день и никогда больше!) в нашем селе к памятнику в честь павших воинов приходили поседевшие ветераны было их тогда еще более шестидесяти человек, сегодня их… чуть более двадцати. Уходят тихо, незаметно их нашей жизни фронтовики, люди суровых огненных лет. И как же много нами, взрослыми людьми первого и второго послевоенных поколений, потеряно, не собрано крупиц их трудного жизненного опыта. Сама я училась в школе в шестидесятые годы. Не помню ни одного случая, что к нам в класс были приглашены участники Великой Отечественной и гражданской войн. Время что ли такое было или, может быть, не принято это в школе? Потом времена изменились, наверное, мы «опомнились». Уже теперь хорошо помню, когда, по какому случаю приглашали ветеранов в школу. Казалось бы, святое, благородное дело! Но к великому стыду нашему, давали им «пообщаться» с ребятами минут 30-40, заранее «учили» о чем, как нужно говорить ребятам. А ведь так было. Вот поэтому сегодня стыдно и больно. Всегда вспоминаю с благодарностью учительницу истории Петрову Алевтину Демьяновну. Однажды, когда в 10 классе изучали по истории раздел «Великая Отечественная война», она дала задание написать сочинение «Мои родители в годы Великой Отечественной войны». Благодаря этому ей я заглянула в судьбу моих родителей. И вот с тех пор, а прошло уже более 17 лет, я иначе смотрю на них. И сегодня размышляя о военно-патриотическом нравственном воспитании молодежи, об успехах, удачах и неудачах, мне хочется сказать, что надо очеловечить многие предметы в школе, в частности, историю, военное дело. Давно пора повернуться лицом к человеку, к тому, кто тебя окружает. Мысль не нова. Но ведь сегодня необходимо, чтобы дети за фактами и сухими цифрами видели живых участников этих событий, нужно, чтобы видели перед собой близкого, родного конкретного человека. Нет, к великому сожалению, не в школе, сидя за партой, а гораздо позже я прочитала весь раздел «Великая Отечественная война», но прочитала уже совсем иначе. Вот так: «К весне 1942 года гитлеровская армия закрепилась на новых рубежах. Фашистская Германия не только восполнила понесенные потери, но и увеличила состав своих вооруженных сил. Гитлеровское руководство решило основной удар нанести на юге. Теперь главной задачей оно считало захват южных районов СССР, богатых стратегическим сырьем. Еще более неудачно слоилась обстановка в районе Харькова. Предпринятое в середине мая на Юго-Западном фронте, контрнаступление не удалось; войска попали в окружение, из которого немногие части смогли вырываться…». А ведь сюда, весной 1942 года, именно в это пекло войны, под Харьков, привезли вновь сформированные в Удмуртии части, среди защитников был и мой отец А. С. Однокулов. «Да, и отступали, и наступают, и снова занимают оборону, - вспоминает он начало своего боевого пути. – А вот на город Изюм уже шли наступлением. За Изюм крепко дрались, в первый раз не удалось взять. Потом снова части сформировали, опять пошли в наступление. И все же взяли. Под Изюмом я был ранен в ногу осколком. Лежал в госпитале». Вот, оказывается, как просто. «Крепко дрались, был ранен, лежал в госпитале». Ничуть не приукрашивая, сухо, скупо, говорит. Но чувствуется: видит он эти бои, словно наяву, поэтому и руки трясутся, и в голосе волнение. Но старается сдерживать себя. … Лозовая, Сватово, Баровая, Донбасс, Новомосковск, Кантемировка. Я нахожу на карте эти станции, города и передо мной вырисовывается его боевой путь, его фронтовые пути-дороги. Эх, солдатская дорога… Пыльный ветер бьет в лицо. А служил отец всю войну в пехоте. Эта военная закалка сохранилась в нем на все эти годы. … Однажды семьей в огороде убирали сено, и вдруг меня осенило: «Так пехота же! Так вот почему не любит ездить ни на машинах, ни на лошади». Работая в центральной бригаде колхоза, отец в любое время года ходил пешком, туда и обратно по десять километров, и так несколько лет. Вот тебе и пехота. Весь 1943 год воевал на Украине. По учебнику читаю: «В двадцатых числах сентября, освободив Левобережную Украину и Донбасс, советские войска вышли к Днепру и с ходу, в едином наступательном порыве начали форсирование реки одновременно на многих участках. Передовые части, не дожидаясь прибытия основных сил, на подручных средствах – рыбачьих лодках, плотах, досках, пустых бочках – форсировали такую мощную преграду, как Днепр. Это был выдающийся подвиг…». «Мы на понтонах переправлялись через Днепр. Плацдарм расширили. Ждали, когда основные части перейдут. А потом- вперед и вперед, вперед и вперед», - рассказывает отец об этом периоде. А страницы учебника снова констатируют: «Наступление советских войск разворачивалось в условиях весенней распутницы, когда дороги были почти непроходимыми. Используя массированные танковые удары, наши войска не давали врагу передышки. Они с ходу форсировали Южный Буг, Днестр, Прут». «Дошли мы до Днестра. Быстроходная река, шумливая. По канату, на лодках, вплавь перебрались через реку на противоположный берег. Я был в минометном расчете помощником командира. Старший сержант – это звание потом позже присвоили. Переправившись, мы ушли вперед, а наши основные силы все еще были на том берегу. А тут немец как попрет на нас! 18 танков слева и справа. Мы назад, снова давай переправляться. Наши в спешке оставили плиту от миномета, пришлось нам плыть обратно. Перебрались. Нашли. Сидим курим, готовимся обратно в четвертый раз перебираться. Только хотели встать, смотрим: метрах в пятидесяти от нас сидят трое немцев, тоже курят. Все с автоматами. Вот они встали и пошли. Что было, даже не знаю: то ли они на нас не обратили внимания, то ли не заметили, что мы русские, только ушли, переговариваясь между собой. Ну и мы рванули к своим на другой берег. Вот и такое бывало со мной. Все хорошо помню, как сейчас», - добавляет отец после непродолжительного молчания. Переплыть Днестр туда и обратно, и еще раз туда и обратно – для них ведь это значило выжить. Мощный Днепр, шумливый, быстроходный Днестр – все позади. И все в памяти, как наяву. Он помнит. А я не могу представить его там, в далеком 43-м. Потому что мне он запомнился на берегу нашей речки. Один. По ту сторону реки. Маленький, щуплый и жалкий: «Мужики – и, помогите!» И снова умоляет: «Ну, помогите, мужики – и». И мечется, и мечется по берегу, протягивая в мольбе руки к тем, кто толпой стоит на другом берегу, смотря на происходящее и ничего не предпринимая. Днепр, Днестр... А тут речка – 6 метров ширины, но в ней четырнадцатилетняя дочь, утонувшая часа 2 назад, которую нужно вытащить из воды. Такое горе не осилить с ходу. «В середине 1944 года в результате наступательных операций была освобождена и значительная часть польских земель восточнее Вислы…» - это снова из учебника. «Потом шли на Польшу. Сильные бои за город Сандомир. Здесь и получил орден Славы III степени. Уничтожил 2 пулеметные точки и тридцать немецких солдат. На Висле формировались части, ждали пополнения. Здесь на Висле был я контужен, потерял слух и сознание. А как было? Дождь сильный пошел. Были мы на лугах. Неподалеку какой-то дом двухэтажный стоял. Мы к нему все, чтоб укрыться от дождя. Вдруг из дальнобойки ка–ак ухнет. Весь второй этаж обрушился на нас. Изо рта, из носу сразу кровь пошла. Был в санчасти, но из строя не вышел. Потом снова вперед. Дошли до Одера, а это уже Германия. Там плацдарм удерживали, за это получил орден Славы II степени». И снова из учебника: «Для решительного наступления на Берлинском направлении Ставка выделила войска первого и второго Белорусских фронтов во главе с выдающимися военачальниками Жуковым, Рокоссовским, Коневым. Наступление началось в 5 часов утра 16 апреля 1945 года. Артиллеристы и бомбардировщики обрушили на врага сокрушительные удары. Когда в атаку двинулись пехота и танки, одновременно вспыхнуло 140 прожекторов, ослепляя врага…». «И последний час настал! Скопились наши орудия, сколько прожекторов было! Как осветили враз весь Берлин, словно огромное солнце взошло! Нам – то ничего, мы сзади были, нас не ослепляло. На Шпрее были бои, так бои! Из каждого окна выстрелы, из пулеметов стреляют, автоматные очереди. А солнце! Ну палит, ну палит! Жара! Дошли до самой Шпрее. Никакого проходу! По убитым солдатам переходили реку, а в реке – то – красно, не вода, а кровь течет. Начали дом – за домом, здание за зданием занимать. Рейхстаг видел, метров двести до него не дошли, нас остановили, потому что другие части брали. За взятие Берлина получил две медали – «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 г. г.» и орден Красной Звезды. Потом было перемирие. Капитулировали фашисты. Мы были на улице, смотрели, как они бросали свое оружие. 9 мая был митинг. А 10 мая нас отправили в Дрезден, наводили порядок, восстанавливали разрушенное. Еще 6 месяцев служил там. А потом демобилизация. 6 января 1946 года вернулся с войны домой». Вот так. Отчетливо помнит он те луга и дождь, чуть не ставшие роковыми, шумливую реку Днестр и солнце, которое нещадно палило. Помнит дни штурма фашистского логова. Они слились как бы в единый день, наполненный беспрерывным грохотом орудийных залпов, разрывами снарядов, трескотней автоматов и пулеметов. Все это навек врезалось в его память. Они, ветераны войны, все помнят. И вот они уходят от нас тихо, незаметно. А вместе с ними навсегда уходит многое: и невысказанные думы, и яркие впечатления, их рассказы, памятные мгновения, их судьбы – целая жизнь. И мы ведь больше никогда не узнаем ни от кого этого не узнаем, если еще душевнее к ним не будем относиться. Вот уже 40 с лишним лет фронтовики, встречаясь в День Победы, в который раз вспоминают свою судьбу и непременно выслушивают друг друга. Их связывает чувство, которое помогло выстоять, все вынести в тяжелые годы. Это чувство – сострадание человеческое. А мы не услышали их искренних слов, не узнали их такими, какими они были на фронтах, не прислушиваемся к их проблемам. Мы сегодняшние, как же обедняем себя, теряя где-то в суете, в погоне за жизненными удобствами свои лучшие качества. И поэтому считаю – наше дело состоит сегодня не только в том, чтобы не дать потеряться, уйти бесследно таким судьбам наших ветеранов, не только в том, чтобы сохранить в памяти картину героических действий, восстановить боевой путь и подвиги наших воинов, но и в том, чтобы одухотворить нравственное воспитание молодого поколения для возрождения в нашей жизни истинно человеческих качеств.
А. Кононова, учительница Кыйлудской средней школы.
P.S. Мы полностью подтверждаем факты, приведенные в статье А.А.Кононовой. Мы можем только добавить отдельные сведения из его довоенной и военной жизни. Антон Семенович Однокулов родился в 1915 году в деревне Средние Жиги (Пойшур) Увинского района в удмуртской семье. До войны Однокулов успел жениться, воспитывал двоих детей. Он имел несколько военных ранений. В 1942 году он получил контузию, а в 1943 и 1944 годах – легкие ранения. Первоначально Однокулов А.С. воевал в 44 гвардейской стрелковой дивизии, но после контузии и лечения в госпитале был направлен в 113 армейский запасной стрелковый полк. Мы предполагаем, что именно здесь он получил воинскую специальность минометчика. До войны он работал счетоводом в колхозе, поэтому Однокулов легко освоил военное ремесло минометчика. В наградных приказах за 1944 и 1945 годы написано, что он числится во 2 минометной роте. Благодаря данной информации можно понять, что Однокулов А.С. воевал командиром отделения 82-мм миномета. Каждое отделение 82 мм батальонного миномёта включало семь человек: командира, наводчика, 4 подносчиков мин и повозочного с миномётной двуколкой и повозочной лошадью. Получается, что в подчинении А.С. Однокулова находилось 6 красноармейцев. С 1943 по 1945 годы Однокулов Антон воевал в 142 гвардейском стрелковом полку 47 гвардейской стрелковой дивизии. Однокулов за годы войны получил три ордена: Красной Звезды, Славы II и III степени. В наградном листе на орден Славы III степени написано: «В наступательном бою с 18 по 21 июля 1944 года гвардии старший сержант Однокулов проявил смелость и отвагу. Выполняя обязанности командира минометного расчета, при форсировании реки Западный Буг и при штурме высоты 204,4 уничтожил 5 станковых пулеметов противника и до взвода пехоты». Наградной лист на орден Красной Звезды описывает его подвиг: «Гвардии старшина Однокулов участвуя в боях с 14 по 18 января 1945 года, в момент прорыва немецкой обороны на плацдарме Западного берега реки Висла и в период преследования противника на Лодзенском направлении, не щадя своей личной жизни, умело и мужественно вел огонь по немцам. За эти бои он уничтожил 2 пулемета и истребил 25 гитлеровских солдат и офицеров». Наградной лист на орден Славы II степени также свидетельствует о мужестве и самоотверженности Однокулова: «Гвардии старшина Однокулов в боях по расширению плацдарма на реке Одер и в боях на Берлинском направлении, а также при форсировании реки Шпрее в городе Берлин он всегда мужественно и храбро сражался с немецкими захватчиками и огнем своего миномета подавил огневые точки противника, а также все время обеспечивал продвижение нашей пехоты вперед. За время боев с 14 апреля по 2 мая 1945 года товарищ Однокулов огнем своего расчета уничтожил 5 огневых точек противника и до 25 солдат и офицеров противника». Войну закончил в звании старшины, а также указывает на военные заслуги Антона Семеновича. Еще мы хотели бы добавить небольшое замечание об уличных боях в Берлине. Наш герой вспоминает, что по убитым солдатам переходили реку Шпрее, а вода была красная от крови. В данном случае это не реальность, а просто сильное впечатление. Психологический шок практически всегда искажает реальную картину боевых действий. Данный случай говорит о пережитом стрессе и накале боёв в Берлине. Документы прикрепляем.
Представляем вашему вниманию статью "О тех, кто рядом. Живет на селе солдат" в газете "Путь Октября" от 28 февраля 1989 года /https://vk.com/uvagazeta/.
Нигде, никогда, ни с кем не делилась я этими, думами, размышлениями, которые вот уже много времени вынашиваю в себе. Да и, собственно говоря, в этом ведь нет ничего нового. Только вот боль и вина с годами не уменьшаются, а усиливаются. Еще лет десять назад в День Победы (только в этот день и никогда больше!) в нашем селе к памятнику в честь павших воинов приходили поседевшие ветераны было их тогда еще более шестидесяти человек, сегодня их… чуть более двадцати. Уходят тихо, незаметно их нашей жизни фронтовики, люди суровых огненных лет. И как же много нами, взрослыми людьми первого и второго послевоенных поколений, потеряно, не собрано крупиц их трудного жизненного опыта. Сама я училась в школе в шестидесятые годы. Не помню ни одного случая, что к нам в класс были приглашены участники Великой Отечественной и гражданской войн. Время что ли такое было или, может быть, не принято это в школе? Потом времена изменились, наверное, мы «опомнились». Уже теперь хорошо помню, когда, по какому случаю приглашали ветеранов в школу. Казалось бы, святое, благородное дело! Но к великому стыду нашему, давали им «пообщаться» с ребятами минут 30-40, заранее «учили» о чем, как нужно говорить ребятам. А ведь так было. Вот поэтому сегодня стыдно и больно. Всегда вспоминаю с благодарностью учительницу истории Петрову Алевтину Демьяновну. Однажды, когда в 10 классе изучали по истории раздел «Великая Отечественная война», она дала задание написать сочинение «Мои родители в годы Великой Отечественной войны». Благодаря этому ей я заглянула в судьбу моих родителей. И вот с тех пор, а прошло уже более 17 лет, я иначе смотрю на них. И сегодня размышляя о военно-патриотическом нравственном воспитании молодежи, об успехах, удачах и неудачах, мне хочется сказать, что надо очеловечить многие предметы в школе, в частности, историю, военное дело. Давно пора повернуться лицом к человеку, к тому, кто тебя окружает. Мысль не нова. Но ведь сегодня необходимо, чтобы дети за фактами и сухими цифрами видели живых участников этих событий, нужно, чтобы видели перед собой близкого, родного конкретного человека. Нет, к великому сожалению, не в школе, сидя за партой, а гораздо позже я прочитала весь раздел «Великая Отечественная война», но прочитала уже совсем иначе. Вот так: «К весне 1942 года гитлеровская армия закрепилась на новых рубежах. Фашистская Германия не только восполнила понесенные потери, но и увеличила состав своих вооруженных сил. Гитлеровское руководство решило основной удар нанести на юге. Теперь главной задачей оно считало захват южных районов СССР, богатых стратегическим сырьем. Еще более неудачно слоилась обстановка в районе Харькова. Предпринятое в середине мая на Юго-Западном фронте, контрнаступление не удалось; войска попали в окружение, из которого немногие части смогли вырываться…». А ведь сюда, весной 1942 года, именно в это пекло войны, под Харьков, привезли вновь сформированные в Удмуртии части, среди защитников был и мой отец А. С. Однокулов. «Да, и отступали, и наступают, и снова занимают оборону, - вспоминает он начало своего боевого пути. – А вот на город Изюм уже шли наступлением. За Изюм крепко дрались, в первый раз не удалось взять. Потом снова части сформировали, опять пошли в наступление. И все же взяли. Под Изюмом я был ранен в ногу осколком. Лежал в госпитале». Вот, оказывается, как просто. «Крепко дрались, был ранен, лежал в госпитале». Ничуть не приукрашивая, сухо, скупо, говорит. Но чувствуется: видит он эти бои, словно наяву, поэтому и руки трясутся, и в голосе волнение. Но старается сдерживать себя. … Лозовая, Сватово, Баровая, Донбасс, Новомосковск, Кантемировка. Я нахожу на карте эти станции, города и передо мной вырисовывается его боевой путь, его фронтовые пути-дороги. Эх, солдатская дорога… Пыльный ветер бьет в лицо. А служил отец всю войну в пехоте. Эта военная закалка сохранилась в нем на все эти годы. … Однажды семьей в огороде убирали сено, и вдруг меня осенило: «Так пехота же! Так вот почему не любит ездить ни на машинах, ни на лошади». Работая в центральной бригаде колхоза, отец в любое время года ходил пешком, туда и обратно по десять километров, и так несколько лет. Вот тебе и пехота. Весь 1943 год воевал на Украине. По учебнику читаю: «В двадцатых числах сентября, освободив Левобережную Украину и Донбасс, советские войска вышли к Днепру и с ходу, в едином наступательном порыве начали форсирование реки одновременно на многих участках. Передовые части, не дожидаясь прибытия основных сил, на подручных средствах – рыбачьих лодках, плотах, досках, пустых бочках – форсировали такую мощную преграду, как Днепр. Это был выдающийся подвиг…». «Мы на понтонах переправлялись через Днепр. Плацдарм расширили. Ждали, когда основные части перейдут. А потом- вперед и вперед, вперед и вперед», - рассказывает отец об этом периоде. А страницы учебника снова констатируют: «Наступление советских войск разворачивалось в условиях весенней распутницы, когда дороги были почти непроходимыми. Используя массированные танковые удары, наши войска не давали врагу передышки. Они с ходу форсировали Южный Буг, Днестр, Прут». «Дошли мы до Днестра. Быстроходная река, шумливая. По канату, на лодках, вплавь перебрались через реку на противоположный берег. Я был в минометном расчете помощником командира. Старший сержант – это звание потом позже присвоили. Переправившись, мы ушли вперед, а наши основные силы все еще были на том берегу. А тут немец как попрет на нас! 18 танков слева и справа. Мы назад, снова давай переправляться. Наши в спешке оставили плиту от миномета, пришлось нам плыть обратно. Перебрались. Нашли. Сидим курим, готовимся обратно в четвертый раз перебираться. Только хотели встать, смотрим: метрах в пятидесяти от нас сидят трое немцев, тоже курят. Все с автоматами. Вот они встали и пошли. Что было, даже не знаю: то ли они на нас не обратили внимания, то ли не заметили, что мы русские, только ушли, переговариваясь между собой. Ну и мы рванули к своим на другой берег. Вот и такое бывало со мной. Все хорошо помню, как сейчас», - добавляет отец после непродолжительного молчания. Переплыть Днестр туда и обратно, и еще раз туда и обратно – для них ведь это значило выжить. Мощный Днепр, шумливый, быстроходный Днестр – все позади. И все в памяти, как наяву. Он помнит. А я не могу представить его там, в далеком 43-м. Потому что мне он запомнился на берегу нашей речки. Один. По ту сторону реки. Маленький, щуплый и жалкий: «Мужики – и, помогите!» И снова умоляет: «Ну, помогите, мужики – и». И мечется, и мечется по берегу, протягивая в мольбе руки к тем, кто толпой стоит на другом берегу, смотря на происходящее и ничего не предпринимая. Днепр, Днестр... А тут речка – 6 метров ширины, но в ней четырнадцатилетняя дочь, утонувшая часа 2 назад, которую нужно вытащить из воды. Такое горе не осилить с ходу. «В середине 1944 года в результате наступательных операций была освобождена и значительная часть польских земель восточнее Вислы…» - это снова из учебника. «Потом шли на Польшу. Сильные бои за город Сандомир. Здесь и получил орден Славы III степени. Уничтожил 2 пулеметные точки и тридцать немецких солдат. На Висле формировались части, ждали пополнения. Здесь на Висле был я контужен, потерял слух и сознание. А как было? Дождь сильный пошел. Были мы на лугах. Неподалеку какой-то дом двухэтажный стоял. Мы к нему все, чтоб укрыться от дождя. Вдруг из дальнобойки ка–ак ухнет. Весь второй этаж обрушился на нас. Изо рта, из носу сразу кровь пошла. Был в санчасти, но из строя не вышел. Потом снова вперед. Дошли до Одера, а это уже Германия. Там плацдарм удерживали, за это получил орден Славы II степени». И снова из учебника: «Для решительного наступления на Берлинском направлении Ставка выделила войска первого и второго Белорусских фронтов во главе с выдающимися военачальниками Жуковым, Рокоссовским, Коневым. Наступление началось в 5 часов утра 16 апреля 1945 года. Артиллеристы и бомбардировщики обрушили на врага сокрушительные удары. Когда в атаку двинулись пехота и танки, одновременно вспыхнуло 140 прожекторов, ослепляя врага…». «И последний час настал! Скопились наши орудия, сколько прожекторов было! Как осветили враз весь Берлин, словно огромное солнце взошло! Нам – то ничего, мы сзади были, нас не ослепляло. На Шпрее были бои, так бои! Из каждого окна выстрелы, из пулеметов стреляют, автоматные очереди. А солнце! Ну палит, ну палит! Жара! Дошли до самой Шпрее. Никакого проходу! По убитым солдатам переходили реку, а в реке – то – красно, не вода, а кровь течет. Начали дом – за домом, здание за зданием занимать. Рейхстаг видел, метров двести до него не дошли, нас остановили, потому что другие части брали. За взятие Берлина получил две медали – «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 г. г.» и орден Красной Звезды. Потом было перемирие. Капитулировали фашисты. Мы были на улице, смотрели, как они бросали свое оружие. 9 мая был митинг. А 10 мая нас отправили в Дрезден, наводили порядок, восстанавливали разрушенное. Еще 6 месяцев служил там. А потом демобилизация. 6 января 1946 года вернулся с войны домой». Вот так. Отчетливо помнит он те луга и дождь, чуть не ставшие роковыми, шумливую реку Днестр и солнце, которое нещадно палило. Помнит дни штурма фашистского логова. Они слились как бы в единый день, наполненный беспрерывным грохотом орудийных залпов, разрывами снарядов, трескотней автоматов и пулеметов. Все это навек врезалось в его память. Они, ветераны войны, все помнят. И вот они уходят от нас тихо, незаметно. А вместе с ними навсегда уходит многое: и невысказанные думы, и яркие впечатления, их рассказы, памятные мгновения, их судьбы – целая жизнь. И мы ведь больше никогда не узнаем ни от кого этого не узнаем, если еще душевнее к ним не будем относиться. Вот уже 40 с лишним лет фронтовики, встречаясь в День Победы, в который раз вспоминают свою судьбу и непременно выслушивают друг друга. Их связывает чувство, которое помогло выстоять, все вынести в тяжелые годы. Это чувство – сострадание человеческое. А мы не услышали их искренних слов, не узнали их такими, какими они были на фронтах, не прислушиваемся к их проблемам. Мы сегодняшние, как же обедняем себя, теряя где-то в суете, в погоне за жизненными удобствами свои лучшие качества. И поэтому считаю – наше дело состоит сегодня не только в том, чтобы не дать потеряться, уйти бесследно таким судьбам наших ветеранов, не только в том, чтобы сохранить в памяти картину героических действий, восстановить боевой путь и подвиги наших воинов, но и в том, чтобы одухотворить нравственное воспитание молодого поколения для возрождения в нашей жизни истинно человеческих качеств.
А. Кононова, учительница Кыйлудской средней школы.
P.S. Мы полностью подтверждаем факты, приведенные в статье А.А.Кононовой. Мы можем только добавить отдельные сведения из его довоенной и военной жизни. Антон Семенович Однокулов родился в 1915 году в деревне Средние Жиги (Пойшур) Увинского района в удмуртской семье. До войны Однокулов успел жениться, воспитывал двоих детей. Он имел несколько военных ранений. В 1942 году он получил контузию, а в 1943 и 1944 годах – легкие ранения. Первоначально Однокулов А.С. воевал в 44 гвардейской стрелковой дивизии, но после контузии и лечения в госпитале был направлен в 113 армейский запасной стрелковый полк. Мы предполагаем, что именно здесь он получил воинскую специальность минометчика. До войны он работал счетоводом в колхозе, поэтому Однокулов легко освоил военное ремесло минометчика. В наградных приказах за 1944 и 1945 годы написано, что он числится во 2 минометной роте. Благодаря данной информации можно понять, что Однокулов А.С. воевал командиром отделения 82-мм миномета. Каждое отделение 82 мм батальонного миномёта включало семь человек: командира, наводчика, 4 подносчиков мин и повозочного с миномётной двуколкой и повозочной лошадью. Получается, что в подчинении А.С. Однокулова находилось 6 красноармейцев. С 1943 по 1945 годы Однокулов Антон воевал в 142 гвардейском стрелковом полку 47 гвардейской стрелковой дивизии. Однокулов за годы войны получил три ордена: Красной Звезды, Славы II и III степени. В наградном листе на орден Славы III степени написано: «В наступательном бою с 18 по 21 июля 1944 года гвардии старший сержант Однокулов проявил смелость и отвагу. Выполняя обязанности командира минометного расчета, при форсировании реки Западный Буг и при штурме высоты 204,4 уничтожил 5 станковых пулеметов противника и до взвода пехоты». Наградной лист на орден Красной Звезды описывает его подвиг: «Гвардии старшина Однокулов участвуя в боях с 14 по 18 января 1945 года, в момент прорыва немецкой обороны на плацдарме Западного берега реки Висла и в период преследования противника на Лодзенском направлении, не щадя своей личной жизни, умело и мужественно вел огонь по немцам. За эти бои он уничтожил 2 пулемета и истребил 25 гитлеровских солдат и офицеров». Наградной лист на орден Славы II степени также свидетельствует о мужестве и самоотверженности Однокулова: «Гвардии старшина Однокулов в боях по расширению плацдарма на реке Одер и в боях на Берлинском направлении, а также при форсировании реки Шпрее в городе Берлин он всегда мужественно и храбро сражался с немецкими захватчиками и огнем своего миномета подавил огневые точки противника, а также все время обеспечивал продвижение нашей пехоты вперед. За время боев с 14 апреля по 2 мая 1945 года товарищ Однокулов огнем своего расчета уничтожил 5 огневых точек противника и до 25 солдат и офицеров противника». Войну закончил в звании старшины, а также указывает на военные заслуги Антона Семеновича. Еще мы хотели бы добавить небольшое замечание об уличных боях в Берлине. Наш герой вспоминает, что по убитым солдатам переходили реку Шпрее, а вода была красная от крови. В данном случае это не реальность, а просто сильное впечатление. Психологический шок практически всегда искажает реальную картину боевых действий. Данный случай говорит о пережитом стрессе и накале боёв в Берлине. Документы прикрепляем.
1165 Культура
Рекламный баннер 728x90px main2
Рекламный баннер 240x200px right1
Рекламный баннер 240x200px right2
Рекламный баннер 240x200px right3
Разработка -
